"С твоей любовью, с памятью о ней, всех королей на свете я сильней". / Шекспир Уильям/
Глава 20
С адмирала Кэтрин Джейнвэй на сегодня было достаточно приключений.
Джейнвэй потратила массу времени гоняясь за «Рыжим» Грейди и другими. Грейди попытался вмешаться, но, увы, безрезультатно. Этот раунд она проиграла Монтгомери. Самое время пересмотреть стратегию. В небольшой гостиной, ее служебной квартиры, собрались все старшие офицеры Вояджера, с которыми Кэтрин смогла связаться: Чакотай, Тувок, Ким и Перис. Торрес к сожалению была далеко на Бортексе, а Семь и Доктор удерживались в тюрьме. Адмирал смотрела на дорогие ей лица, и сердце ее наполнилось надеждой.
- Все мы знаем, что собрало нас здесь сегодня, - начала она. – Мы знаем о вирусе и о том, что его прячут от общественности. Известно так же, что командование Флота возложило ответственность за разнос заразы на Семь из Девяти и Ичеба, и на технологии привезенные Вояджером из Дельта-квадранта. Вместо того чтобы просить помощи, они сделали из нас «козлов отпущения». Вспыхнувшее голографическое восстание уже привело к человеческим жертвам, и не зависимо было ли это преднамеренно или нет, Федерации придется за них ответить. Доктор Кац рассказал, что нашего Доктора могут обвинить в организации голореволюции и в подстрекательстве к убийству людей.
читать дальше С каждым словом ее голос становился тверже и резче.
– Мы знаем о случившемся, но нам не разрешают реабилитировать себя. Мы не можем предупредить население о грозящей ему опасности из страха порождения неконтролируемой паники. Не можем мы помочь и Доктору. Семь и Ичеб с трудом держаться, их самочувствие хуже раз от раза, просьбы предоставить им альков для регенерации игнорируются. Но я не намерена сидеть сложа руки и безучастно глядеть, как страдают мои друзья. И я совсем не расположена бездействовать, в то время, как мой родной дом ассимилируют борги.
- Адмирал, - прервал ее Тувок. – Вы семь лет неукоснительно следовали правилам и инструкциям Звездного Флота, тогда как вы можете так легко игнорировать их сейчас? Теперь, когда мы вернулись в место, где они были созданы и воплощены в жизнь…
- Если они отказывают в этих самых правах Семь и Ичебу, нанося вред их здоровью, грош цена таким правам. И Доктор, кстати, тоже не был официально обвинен. А ведь они нуждаются исключительно в нем. Если кто и может разработать вакцину против нового вируса боргов, так это он. Я не призываю вас идти на нарушение закона. И вы это прекрасно понимаете. – Ее синие глаза ярко блестели.
Она оглядела свою команду.
- Звездный Флот и Федерация не должны отвергать наш опыт и знания, людей, которые могут помочь в борьбе с ужасным вирусом. Семь из Девяти многократно доказала, что не желает возвращаться в коллектив. У нее были шансы, но она проигнорировала их. Она могла бы за минуту снабдить флот информацией о боргах, значительно большей, чем им удалось собрали за многие годы.
Джейнвэй дала полную свободу своему гневу, который давно бушевал внутри нее.
- Я не позволю их страху и невежеству обречь нас на исчезновение. И вот, что я предлагаю…
Офицеры слушали ее молча, не перебивая, в то время как она вкратце объясняла им свой план. Когда она закончила, никто долго не решался заговорить первым.
- Любой, кто хочет, может уйти прямо сейчас, и я не стану думать о нем хуже, чем раньше. Я знаю, как тяжело сделать то, о чем я прошу вас. Ценой может стать ваша жизнь или карьера.
Никто не двинулся с места.
- Таким образом, ваше молчание можно расценить, как знак согласия, - позволила она себе улыбнуться. – Я надеялась, что вы поддержите мой план. Я не должна была сомневаться ни в одном из своих офицеров.
Джейнвэй повернулась к пульту.
- Компьютер, открыть канал. Адмирал Джейнвэй вызывает капитана Жан-Люка Пикарда, командира U.S.S. «Энтерпрайз».
Когда лицо Пикарда появилось на экране, Джейнвэй увидела, что он чем-то сильно обеспокоен. Интересно знает ли он о вспышке вируса боргов? Мрачное выражение сменилось доброй улыбкой друга, когда Жан-Люк увидел, кто его вызывал.
- Адмирал Джейнвэй, - сказал он. – Какая приятная неожиданность. Чем могу служить?
- У меня к вам просьба, капитан, - сказала Джейнвэй. – Я нахожусь в весьма затруднительном положении. Мой друг попал в беду. А у вас есть член команды, помощь которого была бы в этом деле неоценима. Вы можете предоставить мне его на некоторое время?
- О ком идет речь?
Джейнвэй назвала имя и должность.
**
За последние несколько дней доктору Джареми Кацу пришлось осмотреть больше полутора ста пациентов. И с каждым новым подтверждением того, что очередной подозреваемый полностью здоров, раздражение доктора возрастало прямо пропорционально. Почему он должен тратить свое время впустую? Не было ни единого свидетельства тому, что хоть кто-то с Вояжера был носителем вируса, или был хотя бы частично ассимилирован. Ни какой повышенной температуры, ни каких нанозондов, никакого неадекватного поведения, ровным счетом ничего подозрительного.
Даже Семь из Девяти и Ичеб, люди на которых подумали в первую очередь, и те не проявляли никаких признаков болезни. Ни кто из них не заявил, что сопротивление бесполезно. Он конечно обеспокоен небольшими сбоями в работе их имплантов, но ничего сверхъестественного так и не обнаружилось.
Он согласен, что было разумно задержать Семь и Ичеба в начале эпидемии, когда вирус только только проявил себя, но он не видел ни малейшей причины удерживать их и дальше в изоляции, кроме разве, что для их собственной безопасности. Особенно доктору было жаль юного Ичеба.
Нет, он определенно тратит свое время здесь впустую. Он хочет работать с командой разрабатывающей вакцину против вируса боргов. У него знания девяти носителей и одного симбионта.
А Доктор? Почему они не просят помощи у него? Это было выше понимания Каца. Голореволюция серьезное обвинение, но Кац сердцем чувствовал, что Доктор притянут к ней в буквальном смысле за уши. Он перечитал большинство файлов Доктора и убедился, что эта голограмма (очень сложная голограмма!), способна на сострадание свойственное исключительно людям. В прошлом Доктора не было ничего потворствующего насилию. Да даже, если бы и было, то полная планета боргов могла стать ему достойным оправданием. У Доктора имелся богатейший опыт работы с боргами, грех им не воспользоваться. Черт, он наверняка, помог бы им.
Когда Семь из Девяти вошла в изолятор, для ежедневного осмотра, он не смог даже приветливо улыбнуться ей, настолько был поглощен собственными мыслями.
Девушка выглядела ужасно, еще хуже, чем Ичеб. Она была бледной и исхудавшей. Ее била легкая дрожь и ему пришлось предложить ей помощь, чтобы забраться на диагностическую кровать.
- Сожалею, - сказал он, - что вам двоим, не разрешают регенерацию. Я постараюсь переубедить их.
- Сопротивление бесполезно, - сказала она, с трудом улыбнувшись. Оценив ее мрачный юмор, доктор нашел в себе силы улыбнуться в ответ. – В моих личных документах отмечен факт усиления контакта с коллективом в моменты регенерации. У Звездного Флота есть подтверждение случая, когда Королева проникла в мои мысли в момент нахождения в алькове. С их стороны было бы глупо не предпринять дополнительных мер предосторожности.
- Не начинайте заново, - перебил он ее. – Для контакта с коллективом нужно, что-то посильнее, чем альков и я могу с легкостью доказать это. Их меры предосторожности просто смешны и причиняют вам не нужную боль. Я конечно уменьшу наносимые вам повреждения, но не все и не надолго. – Он грустно смотрел на нее синими глазами. – Длительное отсутствие нормальной регенерации может убить вас.
- Я знаю.
- Мне жаль, что я не могу заставить их пойти на компромисс, - он прижал к ее шее гипо-шприц. Раздалось мягкое шипение и она прекратила дрожать, но ее кожа все еще оставалась противоестественно бледной.
- Спасибо, доктор, - голос Семь зазвучал более уверенно. Она вышла из изолятора прямо и гордо.
Кац смотрел ей вслед и думал, сколько ей еще предстоит вытерпеть. Затем его взгляд переместился на висящие на стене изолятора часы. Его ждало еще сорок пациентов, и им придется подождать. Это было время для ежедневного брифинга, ходить на который Кацу нравилось с каждым днем все меньше.
В нем неожиданно проснулись воспоминания о поэте, прежнем носителе симбионта. Грустные и скорбные слова пришли доктору на ум, как описание измученных лиц его коллег по брифингу.
Напряжение висело в воздухе, но все молчали, и никто не пытался реплицировать себе кофе. Монтгомери стоял во главе комнаты, и его лицо было мрачнее обычного.
- Все вы слышали о нападениях произошедших на прошлой недели, - начал он без преамбул. – Байнес взял на себя всю ответственность, чем весьма облегчил нам работу. Мы оказались перед необходимостью предпринять кое-какие шаги. Он жаловался, что не было ответа на его маленькую голореволюцию. Что же, теперь реакция не замедлит себя ждать. Я выдвинул предложение внести изменения в программу каждой голограммы марки ЕМН. Мы удалим любое воспоминания о случившемся, а вместе с ним и все мысли о свободе и равенстве с живыми организмами. Голограммам нет никакой надобности в знании микрохирургии сосудов головного мозга человека или в опере, ни чего кроме умения чистить трубопроводы или добывать дилитиумную руду. Мое предложение – максимально упростить голопрограммы.
В то время, как все вокруг одобрительно закивали, Кац смотрел на адмирала в ужасе. Когда слова полились из него, ему потребовалась секунда, чтобы понять, что их говорит именно он.
- То, что вы предлагаете, является эквивалентом лоботомии для этих программ! – кричал он.
Монтгомери уставился на смутьяна жестким и пристальным взглядом.
- Вы не согласны, - сказал он. – Это ваше право. Глупо давать голограммам излишние знания и возможности. Я вообще не понимаю, почему программисты не удалили их раньше, как только появились первые признаки бунтарства.
- А что будет с Доктором Вояджера?
- Он будет первым, на ком мы это применим, - сказал Монтгомери. – Он хотел быть примером для других голограмм, вот пусть им и будет.
- Вы не можете с ним так поступить! Его знания боргов могут помочь нам победить вирус!
Монтгомери театрально вздохнул и сложил руки на своей широкой груди.
- Знаете, доктор Кац, я начинаю уставать от вас говорящего мне, что я могу, а чего нет. Вы приглашенное лицо. И вы хорошо выполняете свою работу, но еще одна вспышка гнева и вам назначат повторное слушание. Мы поняли друг друга?
Кац с трудом сглотнул
- Да, сэр, - еле слышно сказал он.
- Вот и хорошо. Зная, как медленно работает бюрократический аппарат, это займет какое-то время, немного больше, чем я ожидал, но ничего. Пусть этот негодяй Байнес узнает заранее, к чему привели его усилия, - адмирал расправил плечи. – И в конце о приятном…
Он повернулся к демонстрационной доске и нажал кнопку. Появилось голографическое изображение земного шара. Все присутствующие вытянули шеи, чтобы лучше видеть.
- Мы наконец-то знаем, чему противостоим. Было зафиксировано семь оригинальных вспышек. Из них: четыре ребенка, два человека возрастом старше девяноста лет и один взрослый, страдающий синдромом Паркинсона.
Семь маленьких красных точек вспыхнули в разных местах голограммы. Четыре в северном полушарии и три в южном.
- В течение двух недель число зараженных насчитывало уже двадцать три.
К первым семи точкам добавились новые. Некоторые были удалены от начальных на несколько сот километров. Другие подтверждали прямой контакт с первично зараженными людьми. Несколько взрослых боргов оказались способны к ассимиляции.
- На сегодня мы имеем сорок шесть случаев заражения. И у нас нет ни одной рабочей теории, как такое могло произойти. Прямая ассимиляция нанозондами через ввод трубок в тело жертвы, наблюдалась лишь в десяти процентах всех случаев. Остальные заразились, фигурально выражаясь, из воздуха. При этом зараженные очень быстро становятся полноценными боргами, при чем непонятно как.
- Это все еще затрагивает проблему слабой иммунной системы? – спросил кто-то из присутствующих.
Монтгомери нашел взглядом доктора Каца.
- Хотите выступить, доктор?
- К настоящему времени, - Кац откашлялся, – по моим вычислениям, вопрос распространения вируса, это только вопрос времени. Как и при любой инфекционной болезни, эпидемия достигнет своего пика, как только вирус поразит здоровое взрослое население.
- И когда это случиться, - сказал Монтгомери, - это будет выглядеть вот так…
Голографическую Землю, словно живое существо, пронзили тысячи красных игл. Из открывшихся маленьких отверстий, подобно текущей крови, начал пробиваться красный свет. Даже учитывая, что он лично участвовал в создании этого голомакета, Кац почувствовал, что внутри у него все сжимается от ужаса.
Безжалостный красный поток быстро распространялся по всему земному шару и вскоре не осталось ни одного мало мальски не затронутого участка.
Земля была полностью красной.
Население, 25 миллиардов… все борги.
фан-перевод: Kuka Bazeda
Продолжение в Новом Году!
С Наступающим!
@темы: Кэтрин Дженэвэй, Фик
-
-
31.12.2011 в 15:52-
-
31.12.2011 в 17:34-
-
31.12.2011 в 17:57Найотри, с Наступающим Праздником!